Он давно уже перестал носить имя Неудачника Тсуны, приняв все правила игры в мафию. Им восхищаются, его боятся, уважают и ненавидят. Обычно Савада Тсунаеши мирно сидит в своем поместье и ждет своих подчиненных с задания, но если кто-то осмелится пусть даже пальцем тронуть Вонголу и уж тем более то, чем он дорожит - сам босс сильнейшей и крупной семьи удостоит своим вниманием осмелевших. Не нужно было играть с Десятым Вонголой - это тоже самое что играть с огнем: обязательно обожжешься. На лице Тсуны разочарование и холод. Он остановился у ручья и обернулся: недалеко в огне, созданным им, таяли дома и силуэты высокомерных выскочек из мафии, осмелившихся бросить ему вызов. Родное пламя излучало тепло и приятный яркий свет, помогая звездам освещать ночную темноту. А где-то вдалеке доносились грустные и задумчивые звуки флейты. Такие же, как и Тсуна.
- Ты любишь рыбные палочки? - Да - Ты любишь брать их в рот? - Ну да, люблю! - Значит ты рыбоёб! - Что за мать твою нахер? Я не голубой и я не рыба! - Но ты же любишь рыбные палочки?? - Да люблю! - Тогда ты рыбоёб! (c)
- Ты любишь рыбные палочки? - Да - Ты любишь брать их в рот? - Ну да, люблю! - Значит ты рыбоёб! - Что за мать твою нахер? Я не голубой и я не рыба! - Но ты же любишь рыбные палочки?? - Да люблю! - Тогда ты рыбоёб! (c)
Он давно уже перестал носить имя Неудачника Тсуны, приняв все правила игры в мафию. Им восхищаются, его боятся, уважают и ненавидят. Обычно Савада Тсунаеши мирно сидит в своем поместье и ждет своих подчиненных с задания, но если кто-то осмелится пусть даже пальцем тронуть Вонголу и уж тем более то, чем он дорожит - сам босс сильнейшей и крупной семьи удостоит своим вниманием осмелевших.
Не нужно было играть с Десятым Вонголой - это тоже самое что играть с огнем: обязательно обожжешься. На лице Тсуны разочарование и холод. Он остановился у ручья и обернулся: недалеко в огне, созданным им, таяли дома и силуэты высокомерных выскочек из мафии, осмелившихся бросить ему вызов. Родное пламя излучало тепло и приятный яркий свет, помогая звездам освещать ночную темноту. А где-то вдалеке доносились грустные и задумчивые звуки флейты. Такие же, как и Тсуна.
з.