Подоконник здесь низкий и широкий. Весьма удобно, они уже успели в этом убедиться. Просто сегодня всё чуть-чуть иначе, чем вчера. Сдержанность – это не про них. Контроль над эмоциями, чувство меры, элементарные нормы приличия… они, конечно, знают, что это значит, но следовать глупым правилам им совсем не хочется. И шорох ткани, сбившееся дыхание, несдержанные стоны кажутся оглушительно громкими в тишине пустого коридора. Ладони скользят по обнажённой коже, без стеснения и малейших сомнений забравшись под безжалостно смятую рубашку, впиваясь ногтями, вызывая неконтролируемую дрожь, оставляя на спине широкие красные полосы. Поцелуй жёсткий, почти жестокий, прокусывая губы до крови. Потом он спускается к шее, оставляя яркие пятна засосов, многочисленные серебряные цепочки срываются чтобы не мешали, резко, одним движением. Кожу саднит, зато доступ гораздо лучше и теперь на таком беззащитном, доверчиво подставленном горле сжимаются зубы. Довольно сильно, не только чтобы отметить – ещё раз, без лишних слов сказать "моё". Нет, почти до крови, яростно. Чтобы наслаждение превращалось в боль, а она доставляла незнакомое прежде удовольствие. И руки такие же – требовательные, властные. Особенно, когда пальцы с силой сжимаются на ягодицах, или ладонь скользит по внутренней стороне бедра, заставляя раздвинуть ноги шире. Для Гокудеры, подчиняться этому человеку – уже удовольствие, близкое к сексуальному. А уж таким желаниям, он бы с утра до вечера повиновался, без перерыва на сон и еду. Это почти эйфория. Тело плавится под грубыми ласками, а голове одна связная мысль. "Джудайме выбрал именно меня, невероятное счастье!". Он до сих пор считает подобное поведение босса прихотью обуреваемого гормонами организма, не допуская и мысли, что здесь кроется что-то большее. Чтобы не сойти с ума, когда это прекратится. Хаято сильнее откидывается назад, уже почти лёжа на подоконнике, в его расширенных зрачках отражается довольное лицо Десятого Вонголы. Просто сегодня Савада не собирается останавливаться, и ему откровенно плевать на то, что их могут заметить. Его абсолютно не волнует мнение окружающих людей, он уже успел привыкнуть, что всё будет именно так, как ему хочется. Потому, что он Босс. Поэтому Тсуна хищно прищуривается и произносит: — А как насчет «трахнуться прямо тут»? Хаято не возражает. Ураган не слишком отдаёт себе отчёт в происходящем, как зачарованный соглашаясь с любой идеей своего босса. Ему, в сущности, тоже наплевать, что за закрытой дверью в нескольких метрах от них идёт урок, на который они так благополучно опоздали.
-
-
03.11.2010 в 16:29Подоконник здесь низкий и широкий. Весьма удобно, они уже успели в этом убедиться. Просто сегодня всё чуть-чуть иначе, чем вчера. Сдержанность – это не про них. Контроль над эмоциями, чувство меры, элементарные нормы приличия… они, конечно, знают, что это значит, но следовать глупым правилам им совсем не хочется. И шорох ткани, сбившееся дыхание, несдержанные стоны кажутся оглушительно громкими в тишине пустого коридора. Ладони скользят по обнажённой коже, без стеснения и малейших сомнений забравшись под безжалостно смятую рубашку, впиваясь ногтями, вызывая неконтролируемую дрожь, оставляя на спине широкие красные полосы. Поцелуй жёсткий, почти жестокий, прокусывая губы до крови. Потом он спускается к шее, оставляя яркие пятна засосов, многочисленные серебряные цепочки срываются чтобы не мешали, резко, одним движением. Кожу саднит, зато доступ гораздо лучше и теперь на таком беззащитном, доверчиво подставленном горле сжимаются зубы. Довольно сильно, не только чтобы отметить – ещё раз, без лишних слов сказать "моё". Нет, почти до крови, яростно. Чтобы наслаждение превращалось в боль, а она доставляла незнакомое прежде удовольствие. И руки такие же – требовательные, властные. Особенно, когда пальцы с силой сжимаются на ягодицах, или ладонь скользит по внутренней стороне бедра, заставляя раздвинуть ноги шире.
Для Гокудеры, подчиняться этому человеку – уже удовольствие, близкое к сексуальному. А уж таким желаниям, он бы с утра до вечера повиновался, без перерыва на сон и еду. Это почти эйфория. Тело плавится под грубыми ласками, а голове одна связная мысль. "Джудайме выбрал именно меня, невероятное счастье!". Он до сих пор считает подобное поведение босса прихотью обуреваемого гормонами организма, не допуская и мысли, что здесь кроется что-то большее. Чтобы не сойти с ума, когда это прекратится.
Хаято сильнее откидывается назад, уже почти лёжа на подоконнике, в его расширенных зрачках отражается довольное лицо Десятого Вонголы.
Просто сегодня Савада не собирается останавливаться, и ему откровенно плевать на то, что их могут заметить. Его абсолютно не волнует мнение окружающих людей, он уже успел привыкнуть, что всё будет именно так, как ему хочется. Потому, что он Босс. Поэтому Тсуна хищно прищуривается и произносит:
— А как насчет «трахнуться прямо тут»?
Хаято не возражает. Ураган не слишком отдаёт себе отчёт в происходящем, как зачарованный соглашаясь с любой идеей своего босса.
Ему, в сущности, тоже наплевать, что за закрытой дверью в нескольких метрах от них идёт урок, на который они так благополучно опоздали.
-
-
03.11.2010 в 18:24очень нравится **
откроетесь зокащегу?
-
-
03.11.2010 в 18:31автор
-
-
03.11.2010 в 18:34-
-
03.11.2010 в 23:36-
-
03.11.2010 в 23:48-
-
05.11.2010 в 02:00-
-
15.11.2010 в 15:31просто овау.
браво, автор
-
-
15.11.2010 в 16:20-
-
13.12.2010 в 00:00-
-
01.01.2011 в 15:42-
-
01.01.2011 в 16:18спасибо)
автор очень-очень рада)
-
-
31.03.2011 в 20:12