Эта душа сопротивляется. Мукуро усмехается — ему не впервой укрощать гордых, это почти как объезжать лошадей - и натягивает, натягивает нити контроля. Этот человек силен. Но иллюзионисту все равно — он обволакивает чужой рассудок туманом, смутными образами, а потом - вязкой темнотой. Ланчия чувствует себя так, будто он тонет в болоте. Ланчия задыхается, пытается вырваться из дурмана - тщетно. Когда он приходит в себя, мир залит красным.
Эта душа сопротивляется. Мукуро усмехается — ему не впервой укрощать гордых, это почти как объезжать лошадей - и натягивает, натягивает нити контроля.
Этот человек силен. Но иллюзионисту все равно — он обволакивает чужой рассудок туманом, смутными образами, а потом - вязкой темнотой.
Ланчия чувствует себя так, будто он тонет в болоте. Ланчия задыхается, пытается вырваться из дурмана - тщетно.
Когда он приходит в себя, мир залит красным.
62