- Это зонтик, или ты рад меня видеть, - прочирикал Луссурия, щелкая пальчиком по внушительной выпуклости за плащом Леви. - Нет. Это бита, которую я отобрал у какого-то придурка, гонявшего гусей.
- Это твой зонтик, или ты так рад меня видеть, Леви-чан? Леви-чан смущённо дёрнул усами, буркнул что-то, будто прочищая горло, и попытался отстраниться. Не тут-то было. Луссурия прильнул к его груди, аки золотая тучка к утёсу-великану - впрочем, таких поэтических сравнений суровому Хранителю Грозы знать не полагалось. - Леви-чан, ах, Леви-ча-а-ан... Веришь, нет - совсем от одиночества извёлся! Все смеются - дескать, Луссурия, Луссурия, демон разврата... Да какой тут разврат, когда весь день не спишь, всю ночь не ешь, лечишь всех, кто ещё не сдох, причёску поправить не успеваешь! - Луссурия закатил глаза. - Я уж и забыл, когда в последний раз ощущал объятия крепких мужских рук... таскания босса за шкирку не считаются ведь, да? - Послушай, Луссурия, не пойми неправильно... - Леви-чан! Ну что за робкая натура! Как там говорится? Я чертовски привлекателен, вы чертовски привлекательны, почему бы и не... Всё сердце истомилось! Сколько уж времени мечтаю о мужчине, снаружи суровом как бык, а внутри хрупком и ранимом, как цветок... Леви сглотнул и взял Луссурию за шкирку - аккуратно, стараясь не помять разноцветные пряди. - Откуда ты знаешь? - хрипло спросил он. - А-а-а? - Про хрупкость и ранимость откуда знаешь? Теперь мне придётся тебя убить... - Ах, Леви-чан! Да что ж я, слепой, что ли... Сердце, оно ведь всё видит. Этак тебе кучу народу перебить придётся. И да, - Луссурия перешёл на мягкий шёпот, - как я понмаю, это всё-таки не зонтик?
- Это зонтик, или ты рад меня видеть, - прочирикал Луссурия, щелкая пальчиком по внушительной выпуклости за плащом Леви.
- Нет. Это бита, которую я отобрал у какого-то придурка, гонявшего гусей.
заказчик,
который всё еще надеется на клубничку- Это твой зонтик, или ты так рад меня видеть, Леви-чан?
Леви-чан смущённо дёрнул усами, буркнул что-то, будто прочищая горло, и попытался отстраниться. Не тут-то было. Луссурия прильнул к его груди, аки золотая тучка к утёсу-великану - впрочем, таких поэтических сравнений суровому Хранителю Грозы знать не полагалось.
- Леви-чан, ах, Леви-ча-а-ан... Веришь, нет - совсем от одиночества извёлся! Все смеются - дескать, Луссурия, Луссурия, демон разврата... Да какой тут разврат, когда весь день не спишь, всю ночь не ешь, лечишь всех, кто ещё не сдох, причёску поправить не успеваешь! - Луссурия закатил глаза. - Я уж и забыл, когда в последний раз ощущал объятия крепких мужских рук... таскания босса за шкирку не считаются ведь, да?
- Послушай, Луссурия, не пойми неправильно...
- Леви-чан! Ну что за робкая натура! Как там говорится? Я чертовски привлекателен, вы чертовски привлекательны, почему бы и не... Всё сердце истомилось! Сколько уж времени мечтаю о мужчине, снаружи суровом как бык, а внутри хрупком и ранимом, как цветок...
Леви сглотнул и взял Луссурию за шкирку - аккуратно, стараясь не помять разноцветные пряди.
- Откуда ты знаешь? - хрипло спросил он.
- А-а-а?
- Про хрупкость и ранимость откуда знаешь? Теперь мне придётся тебя убить...
- Ах, Леви-чан! Да что ж я, слепой, что ли... Сердце, оно ведь всё видит. Этак тебе кучу народу перебить придётся. И да, - Луссурия перешёл на мягкий шёпот, - как я понмаю, это всё-таки не зонтик?
откройтесь, пожалуйста с:
Но второе просто прелесть **
-Это твой зонтик, или это ты так рад меня видеть?
А для тебя есть какая-то разница? - уныло поинтересовался Леви.